Куда уехал Цирк

[elfiena]

"Мы живем в дрянное время. Сегодня никто не верит песням со счастливым концом".

(с) Г.Л. Олди

Бежево-серые мрачные типовые дома спального района подпирали плоскими крышами и усиками антенн свинцовое осеннее небо. Воздух был пропитан влагой настолько, что его можно было выкручивать, как губку. Под ногами в лужах вперемешку с коричневыми листьями каштанов мокли листовки, с которых на прохожих смотрели отъевшиеся хари кандидатов в президенты, и реклама местного интернет-провайдера.
Макс шел прямо по лужам. Высокие натертые водоотталкивающим кремом ботинки фирмы "Стил" не обязывали к поиску дороги посуше. К тому же покрытый выбоинами и трещинами тротуар представлял собой огромное озеро.
Навстречу парню попадались прохожие, закутанные в теплые шарфы и с марлевыми повязками на лице. Голубые экраны так же, как трещотки-радиоприемники, гласили об очередной эпидемии гриппа.
Хмыкнув, Макс пробежал глазами по бигборду с лозунгом какого-то политика.
Как ни бедствие, так выборы. Как ни выборы, так бедствия. Хотя первое можно приравнять к последнему.
Закурив, он пошел дальше. К пустырю, который последние полгода служил пристанищем для цирка-шапито. Но вот теперь шатры превращались в бесформенную кучу и прятались в фургоны, которых и без того уменьшилось.
Цирк уезжал. Куда? Зачем?
Кому нужны захватывающие дух акробатические трюки, укрощенные животные и не всегда смешные, но забавные, клоуны? Оказывается, радость и детский восторг можно купить. Несколько цветных бумажек определенного номинала - и вот он кусочек детства. Но грипп и выборы сделали свое черное дело: лишили цирка работы, а детей - развлечения.
Макс вздохнул и растоптал окурок ботинком. Он любил цирк. Может, оттого, что, когда он был маленьким, билеты во все места досуга были не по карману его молодым родителям, едва сводившим концы с концами в эпоху "кризиса девяностых". И самым желанным подарком на новый год оказывался билетик из макулатурной бумаги, отпечатанный еще до развала СССР.
В этом цирке он был несколько раз с Алисой. Она с интересом наблюдала за жонглерами, и даже какое-то время пыталась приобщиться к их искусству. Эксперименты прекратились после разбитой люстры и чайного сервиза. Она лишь улыбнулась и, как заклинание, оттараторила "Мне двадцать лет, и я сумасшедшая!" Когда ее укоряли в чем-то, она всегда так отвечала. Теперь все чаще она начала хмурить брови и морщить носик. Может, она хотела выглядеть солидней или серьезной, а получалась забавной.
И сейчас Макс шел домой. К ней. К своей Алисе. С ее левого плеча подмигивал маленький кролик, последовав за ним, Макс провалился в безымянную бездну...

" Герой должен быть один. Мысли одиночки.
Герой должен быть один. Иначе, зачем ему быть? Герой - он одиночка.
Он неимоверно одинок. Наверное, нет страшнее одиночества, чем одиночество в толпе. Жить со знанием, что у тебя нет ни одного близкого человека. Который пойдет за тобой не из-за твоей славы и силы, а из-за тебя самого.
И мне жаль Героев.
Постоянно сражаться за изменчивые идеалы, прикрываясь милостью и мстительностью богов, ради одного единственного Подвига. Это же так странно и страшно. В чем героика?.."

Пальцы плясали на клавиатуре, ведомые ритмом мыслей и мелодией идеи. А идея не нова и в какой-то мере плагиатная.
- Тебе снова отказали? - спросила Алиса. Она наклонилась и уперлась подбородком о плече Макса. Так было удобно и в монитор глянуть, и на парня.
- Ну как тебе сказать... Они предложили немного подправить.
- Что подправить? Стилистику? Сюжет?
- Атмосферу. И вообще лучше, чтоб я написал нужную историю на основе имеющегося материала. Что-то в духе Кинга с предпосылками на Пелевина. В общем, чтоб продавалось.
- И ты?
- Пометил это письмо как спам и удалил.
- Ничего страшного. Ты же не в одном издательство посылал рукопись, - Алиса села рядом на пуфик. Она как всегда ссутулилась, отчего острые лопатки, не скрытые тонкими бретельками летней маечки, стали казаться крыльями. Маленькими такими крылышками. Как у фей. Или эльфиков.
- Это был ответ от последнего. Другие забраковали сразу же или проигнорировали, - с грустью ответил Макс. Он не хотел огорчать Алису, она так верила, надеялась, что рукопись примут.
- Ты просто "неформат". Историей про цирк никого не заинтересуешь. И пора завязывать с конкурсами, сам знаешь, ты и там в "формат" не влезаешь, - Алиса говорила серьезно. Слишком серьезно. И морщила носик. Скоро начнет невидимые очки поправлять. Будет ли она через несколько лет вспоминать о сумасшествие? Конечно, вспомнит, вот только будет ли она сожалеть о том, что стала нормальной. Просто такой как все...
- Ничего. Это последний. Больше не будет, - заверил Макс, придвигая к себе клавиатуру. Мысли - пуганные птички, разлетятся, кто куда, и не соберешь их потом. А эту конкурсную работу он хотел дописать. И все.

"Звание Герой - синоним имени Изгой. Кому захочется быть выброшенным на обочину жизни? Никому. Всем мниться слава и величие, но все забывают об ответственности. И о том, что героев забывают быстрее, чем простого человека. Ведь Герой - один. Герой нужен для Подвига. Подвиг будут помнить значительно дольше, чем самого Героя, ну разве что его образ..."

- Опять герои? - уточнила Алиса, читая набранный текст из-за плеча Макса.
- А почему бы и нет.
- Они тебе не надоели? Их тьма тьмущая...
- У меня странные герои, ты же знаешь.
- Такие же, как ты... - улыбнулась она.
- Такие же, как мы! Выбирая фантастику, люди пытаются убежать от реальности. А я хочу убежать от фантастики в реальность. В реальность, которая будет создана мною. Такой, какой я захочу ее видеть и знать. В ней не будет героев, не будет изгоев, не будет обывателей...
- Ты мечтатель, Макс, - дернула головой Алиса. Укор или согласие? Не разобрать. - Ты знаешь, что это все нереально.
- Почему? Мы сами делаем свою реальность. Почему бы не сделать ее лучше, светлее, добрее, тогда никому не захочется убегать в сказку. Мы будем жить в этой сказке.
- Циркачи ежедневно тренируются ради пятнадцати минут выступления. Для них работа то, что мы называем развлечением. Они дарят радость, а не стремятся изменить мир.
- Даже героям не под силу изменить мир. Их подвиги изначально предназначены не для памяти, а для строчек в опусе. На мир влияют Деяния. Искренние. Совершенные ради кого-то, а не для славы и Подвига как такового.
- Эх, и ударился же ты в философию, друг мой. А нам ведь двадцать лет, и мы оба сумасшедшие. Ты хочешь изменить мир одним своим существованием. А я верю тебе. Дописывай, и я покажу тебе, куда уехал цирк.
Она повела плечом, кролик пошевелился. Он зазывал с собой в новое путешествие. А ведь давно они не путешествовали. Кролик спал, хотя всегда был на виду.
- Я сейчас.
Пальцы снова отбивали чечетку на звонких клавишах. Последний рывок. Надрывный ритм.

"Герой должен быть одиноким. Подвиг - вот его друг. Слава - его семья.
И если ты не одинок, то Героем тебе не быть. Что ж, к лучшему.
Я не Герой.
И я не одинок.
Потому мои мысли далеки от мыслей одиночки..."

Мигающая полоса курсора замерла.
Конец? Или только начало?
Макс не знал. Зачем ему эта надрывная статья о героях и их одиночестве. Мысли одиночки? Сумасшествие. Он не психиатр, чтобы копаться в мозгу асоциального типа.
На одиночество люди обрекают сами себе, возомнив Героями или кем-то еще.
- Если ты живешь для Кого-то, а не Чего-то, то ты не будешь одинок, - сказа вдруг Алиса, потянув Макса за руку.
Они вышли на улицу в обрушившуюся на город ночь. Ночь - время одиноких? Ночь- время мыслей?
Да что вы!
Ночь - темная сторона дня. Вот почему ее не любят. Кто же восхваляет недостатки?!
Бледно-желтые пятна фонарей. B серые заплаты облаков на черной джинсе неба. Коварные лужи под ногами и ветер-садюга. На встречу попадались прохожие, спешившие домой в неизменных повязках. Город больных? Город болен?
Они дошли до пустыря, где еще днем стоял цирк. Алиса недоверчиво посмотрела на изрытую землю, как будто ожидала, что это все мираж, и шатры цирка все еще здесь. А затем она запела. Тихонько.

"Мы бродячие артисты,
Мы в дороге день за днем.
И фургончик в поле чистом,
Это наш привычный дом.
Мы великие таланты,
Но понятны и просты.
Мы певцы и музыканты,
Акробаты и шуты..."

Она подпрыгнула. Хлопнула в ладоши. Даже порывалась затанцевать.
Макс с интересом наблюдал за шаманством подруги. Это все неспроста. Он ведь только писал сказки, а никак не верил в них. Так что же она творит?
Творит? Как демиург?
А ведь сумасшедшие в какай-то мере являются творцами - они создают свою реальность и живут в ней. Не этого ли хотел Макс?
Серый городской полумрак, пронизанный иллюминацией, взорвался вспышкой. Резануло глаза - Макс зажмурился. Земля ушла из-под ног. Он падает? Или уже упал. Первая осознанная мысль метнулась в поиске Алисы. Она была от него в нескольких шагах. А теперь... теперь где она?
Попытка открыть глаза. Первая. Вторая. Разлепить налитые свинцом веки. Чтобы увидеть Алису, узнать все ли с ней в порядке. Но даже голос предательски спрятался за щитом немоты.
Лавиной на него обрушились громкие голоса, смех и музыка... странная, походившая на ретро. Запахи, такие непривычные, отнюдь не бензина и подворотен, раздражали слизистую и немного дурманили.
- Макс, ты чего? с тобой все в порядке? - он услышал ее голос и открыл глаза.
- Алис... - и запнулся.
Пустыря не было. Не было панельных многоэтажек. Не было жестяных гаражей. Не было города. Был только он - Цирк. Красочные шатры, музыка, крики, рев животных и смех. А еще струилась радость. Она была почти осязаема.
Только людей почему-то вокруг не было. Он и Алиса. Причем она была не в кожаном плаще, а в забавном "коктейльном" платье. В рыжих волосах блеснули нити жемчуга.
Сам же Макс был наряжен странновато. Бравым гусаром, причем, все настоящее, эполеты, аксельбанты...
- Алис, где мы? И что все это значит?
- Тсс... - она приподнялась на носочках и приложила палец к его губам. - Мы там, куда уехал Цирк.
- Где это?
- Тут. Идем, не заставляй их ждать.
- Кого?
- Сейчас все увидишь.
Полог шатра откинули, впуская их в недра священнодействия детских грез. Алиса шла немного впереди. Платье изменило ее: спина распрямилась, открытее лопатки не казались больше крылышками, походка наполнилась грацией и легкостью.
Свет прожекторов. Приветственные овации. И представление как отлаженный механизм пришло в движение, как только мы ступили на белый песок арены. Гимнасты взмыли под купол, акробаты демонстрировали умопомрачительные трюки, жонглеры подбрасывали в воздух горящие шары, рядом с ними дрессировщики показывали, на что способны их подопечные звери, клоуны показывали потешные сценки.
Макс и Алиса были частью этого представления. Они были заодно с циркачами, и в тоже время простыми зрителями. Они были эйфорией. Радостью. Воспоминанием о детстве.
- Почему мы здесь? - поинтересовался Макс, когда они кружились в танце, сменившем выступление циркачей.
- Потому что мне двадцать лет, и я сумасшедшая. И почему я не могу оживить твою реальность?
- Как?
- Это было просто. Ты же все это описал. Твоя первая сказка - "Мания цирка". Это ведь ты научил меня таким простым вещам.
- Изменять реальность? Но это же...
- Ты сам писал, что мы сами выбираем, где жить и как жить. Кто-то создал нашу реальность. И мы в ней живем, но тебе там не нравится. Так почему же нам не отправиться в ту реальность, где нам захочется остаться. Пускай мы убежим. Но в свою реальность.
Макс улыбнулся и, замерев на полушаге, обнял Алису, в боязни ее потерять. Свою Алису. Свою богиню. Своего демиурга.
А куда уехал Цирк... неважно!

"Сохранить?"
"Удалить?"
"Редактировать?"

Декабрь 2009