Игра с Судьбой. Зарисовка.

[elfiena]

Вчера меня в поломанном трамвае шибануло) Наверное, лучше бы током)) Историю буду дописывать и переписывать, но поделиться ею уже хочется, хотя наверное звучит бредово))

Знаешь, это важней, чем сон, это важней, чем явь,
Если б я был не тобой спасен - это был бы не я…

- Снова сетевой конкурс?
- Угу.
- И когда ты с ними успокоишься?
- Когда победю… побежу… ну ты понял!
- Тоже мне литератор! Не умеешь ты побеждать – азарта маловато!
- Ой, опять начинаешь?! И вообще ты меня поддерживать должен и вдохновлять! Муз как-никак!
- Поддерживаю и вдохновляю! – с издевкой произнес он.
- В таком случае налей мне еще чаю, - я не отрывая взгляд от монитора компьютера, протянула ему кружку.
Послышался усталый вздох, и он неохотно поднялся с дивана. Проходя мимо меня, вырвал чашку из моей руки. Выключатель слабенько пискнул под сильным и злобным щелчком, чайник ворчливо булькал, когда в него наливалась вода, и застонал от силы, с которой его поставили на конфорку газовой плиты.
Вот такой он, мой Муз! Упрямый, но поддающийся уговорам. Шутник с беззлобными шпильками и наивной прямотой.
- Ты бы не миниатюрками баловалась, а романом занялась! – сказал он, аккуратно поставив пол-литровую кружку слева от монитора.
- Не-а, лень! – я мотнула головой, словно себя убеждала, что не буду сегодня прикасаться к незаконченному роману.
- Какая тема хоть? – спросил он на ходу, скрывшись на кухне.
- «Игры с Судьбой», - крикнула я.
Замерзшие пальцы легли на горячие бока глиняной кружки. Тепло. Уют. Забота. И чай с абрикосовым вареньем.
- А чего пафосно так? Не могла что-нибудь злободневное выбрать?
Он вернулся в комнату, отгоняя сладкую дрему от чая с вареньем. Он принес с собой аромат кофе с корицей, вишневой сигариллы, путешествий и «безуминки». Он всегда приносил с собой то, чего мне не хватало в этой точке времени и пространства.
- Тебе никогда не нравятся мои конкурсные рассказы, - возмутилась я. И даже картинно надула губы.
- Конечно. Ты расходуешь свой талант и свои силы на пустяки!
- Для тебя все помимо романа пустяки!
- Ага, - согласился он. – Ради него я тут.
Вот какой он, мой Муз! Не скрывает выгоды, не прячет мотивы и говорит то, о чем бы я помалкивала.
Он пьет маленькими глотками обжигающий кофе и глубоко затягивается сигариллой. И улыбается. А еще он берет в руки старую гитару и начинает ее настраивать. Ради одной песни. Моей любимой песни.
- Ты пиши-пиши! – сказал он, устав от моего взгляда. – А то не успеешь вычитать, и мне опять ошибки за тебя исправлять!
Я, насупившись, отвернулась к монитору и обиженно ответила:
- Вспомнил! Когда это было?!
- На прошлом конкурсе и позапрошлом, и еще несколько раз…
Нет не такой мой Муз! Он… он…

Он забыл, как творить чудеса,
Но гитарные струны
Оставляли на улицах-снах
Полустертые песни…

Он начал петь, и я забыла обо всем. Он пел эту песню, когда я снова и снова бросалась в пучину сетевых конкурсов и сражений. Пел с шутливой улыбкой, а голос дрожал. Как будто пел о себе. Исповедь Муза. Бывшего бога?
У него тихий вкрадчивый голос. Он говорит, пришептывая. Так мне время от времени кажется. А еще у него тонкие и резкие черты лица, словно нарисованные. Взъерошенные черные волосы. И голубые глаза, в которых отражаются целые миры, спутанное прошлое и будущее, исковерканное настоящее.
«Так улыбнись, улыбнись, и город спасен, я стрелу с тетивы сниму…»
Это он поет?
Нет. Я пишу эти строки. Пальцы пляшут по клавиатуре сами по себе. Я не отдаю себе отчета, не составляю предложения, слова льются сами – и черная стрела строки летит по белому листку.
Я спешу. Пальцы отбивают ритм шаманских барабанов, не слежу за чистотой текста. Потом все подправлю! Сейчас главное успеть! Добежать, долететь, доползти! Чтобы спасти! Моего Муза! Продлить его жизнь еще на день.
Я чувствую нервное возбуждение, как и в первый раз, когда вывела одного из второстепенных персонажей на авансцену. Выиграла его у Судьбы. Вырвала из цепких наманикюренных пальчиков Смерти. Тогда я еще не знала, что «история последней парты» превратиться в роман длиною в жизнь. Его жизнь. Я возвращаюсь к незавершенному тексту каждый день. Иногда пишу через силу: хоть слово, хоть строчка. Иногда пишу медленно и вдумчиво, рассчитываю будущие ходы. А бывает, что несусь стремглав, как сейчас.
А потом я замру. Остановлюсь на полуслове. Откинусь на спинку стула и буду прислушиваться. К его дыханию, его голосу, его присутствию. Пока я сочиняю, он жив. А пока он рядом со мной, я могу сочинять.
Я никогда не допишу этот чертов роман! НИКОГДА! Потому и распыляюсь на конкурсы. Тяну время. Играя с Судьбой.

- Во что сегодня сыграем?
- В карты. В подкидного дурака, - ответил мужчина тихим серьезным голосом.
- Она дурно на тебя влияет, - заметила женщина, тасуя карты.
- А что в твоем понимании «дурно»?
- Не будем разводить дискуссии! Я помню, как ты умеешь тянуть время!
Карты упали на стол. Козырь – трефа. Семь-десять, десять-дама, дама-туз, отбой. И по новой. Это не покер, но он все равно блефовал, а она делала вид, что не замечает. Иногда поддавалась, иногда разбивала в пух и прах. Но в конечном итоге он побеждал.
- Тебе опять повезло, - сказала женщина, собирая карты в колоду.
- А ты опять поддалась. Почему?
Он смотрел на нее выжидающе. Но в то же время не ждал ответа. Он не хотел его знать. Говорят, в его глазах отражаются все вообразимые миры? Да вот она видела в них только одну девчонку. А может и молодую женщину? Неважно! Важно то, что бескрайние, бесконечные вселенные Муза сошлись в одной точке. В инфантильной девице с перьями в волосах, клешах и вышитой рубашке. Ради нее он готов отречься от Семьи, забыть себя, разучиться творить. И только играть. И выигрывать. Обманывать и жульничать. Все это, чтобы она жила. Чтобы она писала этот… как же это?… дурацкий! роман.
А еще он научился улыбаться…
Хозяйка Судеб смотрела вслед уходящему Музу. С сожалением? Нет. Она не знает таких чувств. Она ничего не знает кроме расчета и причинно-следственных связей. Она могла бы перерезать нить жизнь девицы, но Муз так сильно спутал ткань мирозданья, что уже не разберешься, что к чему. А рисковать она не станет. Придет время – и полотно само расправится-растянется. Вот тогда она улыбнется.
Знаешь, это сильней, чем страх, это сильней, чем боль,
Держится мир на семи ветрах - и два из них мы с тобой...

В тексте использованы тексты песен группы "Коридор" и менестреля Джем